Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 11
быстро отыскав в нем нужную страницу, подвинула его к Сашке. Последний немного помялся, прочитал непонятное название отеля и всё же решился:
– Виолет, слушай, а может ну его к чёрту этот Тенериф.
– Не поняла. Мы же с Наташей обо всём договорились.
– Ну, я тут подумал. Мы и в Турции хорошо отдохнём. А деньги оставшиеся лучше с собой возьмём, там потратим.
– Вон оно как. Наташа тоже так думает? – спросила Виолетта, хитро прищурившись.
– А ты ей скажи, что на Тенериф путёвки закончились. Я в долгу не останусь – тебе с оставшихся денег три тыщи.
Виолетта расхохоталась так громко и заразительно, что две её курицы в зелёных галстуках повысовывались из-за мониторов и тоже начали скалиться.
– Ну ты жмот, Селиванов! – сказала Виолетта успокоившись. – Уговорил, будет тебе Турция. Наташке всё равно – что Тенерифе, что Анталья, будет рада и этому. Три тысячи можешь оставить себе, купишь супруге подарок. Лиза, – обратилась Виолетта к одной из девушек. – Подбери что-нибудь поприличнее, но чтоб не дороже … пятидесяти … на двоих.
– Хорошо Виолетта Ивановна. А на какой период?
– В октябре у нас отпуск, – вставил свои пять слов, обидевшийся на слово “жмот”, Сашка.
– Ладно, Селиванов, – примирительно сказала Виолетта. – Пойдём, пообедаем. Девочки пока подготовят всё.
Спускаясь на лифте с пятого этажа, Виолетта не отрывалась от телефона, а бедный Сашка терзался мыслями примерно такого плана: «Пообедаем! Где пообедаем? Шаурмой тебя не удивишь. В ресторан сейчас потащит. А мне потом рассчитываться! При здешних ценах тыщ пять не меньше будет. А сколько у меня с собой? Триста отдал маршрутчику, в метро мелочь из кармана, значит осталось еще где-то тыща семьсот. А ещё на обратную дорогу…. Какой, нахрен, ресторан?!!».
– Виолет, я есть то не хочу, – сказал Сашка, как только его спутница оторвалась от мобильника. – Совсем не хочу … перекусил по дороге. Может, лучше вернёмся, поможем твоей этой … Лизе, а то кто её знает, чего она там найдет.
– Что? – переспросила Виолетта.
– Есть, говорю, не хочу. Может ну его, этот обед.
Виолетта внимательно посмотрела на смущенного, переминающегося с ноги на ногу Сашку, кажется, всё поняла, но смеяться не стала. И даже наоборот, улыбнулась, подхватила молодого человека под руку, и так просто и по-дружески сказала:
– А пойдём, Селиванов, ко мне! Я тут рядом живу. У меня полка в ванной обвалилась, сделаешь. А я тебя за это кофе угощу.
– Давай! – обрадовался Сашка, что так легко отделался.
С обвалившейся полкой Саша справился за пять минут, было бы что делать – пустяки! «По всему видать, что мужика здесь не бывает, а баба есть баба – она и гвоздь то вбить не сможет», – думал Сашка, ремонтируя заодно и сливной бачок унитаза. «Хотя странно это. Виолетка – девка видная, красивая. Натусик говорила, ей уж тридцать четыре, а всё не замужем. Хотя ни за чтобы не подумал, что за тридцать уже. Вон какая тоненькая, и одевается … стильно».
Выйдя, наконец, из ванной комнаты, Сашка обнаружил, что обещанный кофе был уже готов, а к нему в придачу разместились на столе бутылочка французского коньяка, шоколадка и несколько бутербродов с икрой.
– Садись, Селиванов. Отметим удачную сделку, – подмигнула Сашке Виолетта, щедро добавляя коньяк в дымящийся кофе.
Напиток обжег всё нутро и в прямом и в переносном смысле, ибо кофе был горячий, а коньяк крепкий. Голова приятно закружилась, по ногам и рукам растеклась томная нега. Сашка вальяжно откинулся на спинку стула, потянулся, как домашний котяра.
– Хорошо у тебя, – сказал он, разглядывая Виолетку сквозь щелочки прищуренных глаз.
– Я старалась.
Тоненькой ручкой Виолетта взяла со стола дольку тёмного шоколада, откусила кусочек, а упавшую на губу крошку облизнула язычком. Да так, что у Сашки во рту пересохло. «Так в кино каком-то было», – пронеслось в его голове. – «А она теперь, наверное, московская штучка». Что понимал под «московской штучкой» Сашка, ведомо только ему.
– Пойду, посмотрю, что ты там у меня в ванной наваял, – сказала Виолетта вставая.
Совершенно не думая, а следуя каким-то внутренним животным инстинктам, Сашка мгновенно подскочил и, тяжело дыша, преградил Виолетте дорогу.
– Эй, ты чего, Селиванов? – задала риторический вопрос Виолетта, прекрасно понимая «чего он».
Сашка прикрыл осоловевшие глаза, вытянул губы трубочкой и потянулся к Виолетте. Та секнду-другую медлила, смешливо улыбаясь, потом произнесла непонятное «Ну и пофиг!» и ответила на поцелуй.
Не переставая целоваться, пыхтя и стаскивая друг с друга одежду, они переместились из кухни в гостиную, служившую Виолетте и спальней, упали на небрежно застеленный диван и занялись сексом – бездумным, животным сексом. Ни одной мысли не возникло в голове Сашки Селиванова, пока он ритмично двигал тазом, вгоняя свой член, как можно глубже. Хотя нет, одна мысль всё-таки проскочила: «Оххх, хороша дрянь! Хороша московская штучка!».
Когда же Сашка шел по Павелецкой площади к автобусной остановке, мыслей в его голове было хоть отбавляй, и все толкались, наскакивали друг на друга, не давая бедолаге слесарю сосредоточиться: «А что если расскажет? Не-е-е, не расскажет. Зачем ей с роднёй рамсаться? Огонь-баба! Натусик против неё – салага. Вон как без мужика одичала. Только бы не рассказала. Не должна. А если она в меня влюбилась? А чё! Не, не расскажет…. Надо будет потом как-нить ещё съездить, починить ей что-нибудь».
Путаясь в своих мыслях Сашка словно на автопилоте дошёл до нужного ему автобуса, желтенькой Газели, приютившейся с самого краю остановки. Рядом с маршрутным такси стоял смуглый мужичок, который и вывел молодого человека из глубокой задумчивости:
– Тебе куда, сынок? – спросил мужик, прищуривая чёрные, как уголь глаза.
– А? В Невербин.
– Ну, тогда полезай ко мне. Я единственный, кто в ту сторону. Можешь пока признакомиться, – мужик заговорщицки подмигнул Саньке, кивая в сторону пухленькой пассажирки, уже сидевшей в салоне микроавтобуса.
Девушка, вероятно, услышала его слова, так как сердито взглянула на Сашку и тут же отвернулась. Сидевшая рядом с ней женщина не отрываясь смотрела в окно, а толстый мужик, уткнулся лбом в портфель, стоящий на его коленках и, кажется, спал. Сашка решил не строить из себя «мистера любезность» и, не здороваясь, прошёл на задний ряд сидений. Там он уселся поудобнее и опять погрузился в паутину своих противоречивых мыслей.
Глава 5. Avaritia (
Алчность)
– Мне очень … жаль. Крепитесь, голубушка. И ведь самое обидное, что совсем чуть-чуть не успели! Конечно, операция не давала стопроцентной гарантии, но …. Ах, что теперь! Крепитесь, голубушка, крепитесь.
Доктору Андрееву не впервой было говорить такие слова, но каждый раз он
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 11
